18. Понятие владения

В обыденной жизни не существует внешних различий между юридической и фактической принадлежностью вещи, поэтому владельцем можно назвать всякое лицо, фактически господствующее над нею. Если вор украл вещь, то, очевидно, что у него нет права пользоваться ею, однако фактически он может ее использовать точно так же, как ранее это делал собственник. Здесь мы видим, что юридическая и фактическая принадлежность вещи не совпадают, ведь право на эту вещь сохраняется за прежним владельцем. Таким образом, «несмотря на то, что в обыденном языке термины „владение“ и „собственность“ используются как синонимы, „владение“ не является синонимом „собственности“, это специальный термин, выражающий вполне определенное юридическое понятие».

Вопрос о владении в римском праве является одним из наиболее сложных и спорных в романистике. Имеются две противоположные точки зрения, различие которых сводится к противопоставлению права и факта. Как известно, право существует для регулирования общественных отношений. Существуют фактические общественные отношения и правовые отношения. Правоотношения — это наиболее важные общественные отношения, урегулированные нормами права.

Исходя из этого, одни авторы полагают, что владение является правом, и относится к вещным правам (В. М. Хвостов). Однако длительное время господствующей является теория, согласно которой владение (possessio) признается фактом. Это означает, что отношения владения рассматриваются лишь как фактические отношения, а не как правоотношения. Владельцем является любой человек, который фактически имеет вещь у себя. Но юридическое значение имеет не всякое владение, а только то, которое соединено с намерением относиться к вещи как к своей.

Владение — это фактическое господство лица над вещью, соединенное с намерением относиться к ней как к своей. Фактические отношения, очевидно, не порождают правовых последствий, однако, вопреки этому в римском праве владение все же влекло ограниченные правовые последствия. «Владение не есть само по себе право, но так как его нарушение содержит в себе или может содержать нарушение права, то владельцу дается защита для охранения фактического положения».

В пользу теории, согласно которой владение следует рассматривать как факт, можно привести следующие доводы. Под субъективным правом принято понимать меру дозволенного поведения, гарантированную законом. Если утверждать, что владение является правом, то это значит, что владелец обладает мерой возможного поведения, гарантированной законом. Следовательно, если мы утверждаем, что владение является правом, то мы признаем, что вор также приобретает ограниченные права на вещь. Но такое утверждение не может быть верным, в противном случае воровство порождало бы выгодные для вора правовые последствия.

Владельцем в римском праве мог стать не любой субъект, а только тот, кто способен быть собственником. Поэтому к числу владельцев не относились рабы, а в древнейший период и подвластные. Эти лица приобретали владение для домовладыки. С другой стороны, для установления владения было неважно, законным или незаконным способом оно приобретено. Поэтому к числу владельцев в равной степени причислялся и собственник вещи, и вор.

Из сказанного следует, что владение не может стоять в ряду вещных прав, иными словами, нет самостоятельного права владения наряду с сервитутами, эмфитевзисом и т. д. Право владения (ius possidendi) является одним из правомочий, принадлежащих собственнику вещи. Кроме того, право владения получают узуфруктуарий (а при некоторых формах залога и залогодержатель), эмфитевт и суперфициарий. Право владения может быть приобретено по договору, например, по договору ссуды, аренды. В связи с этим Д. Д. Гримм писал: «Необходимо заметить, что наряду с вещным существует и личное право пользования...» Из сказанного следует, что владение (possessio) и право владения (ius possessionis) — это разные правовые понятия.